На самом же деле Луиза была женой заслуженного, но вечно пьяного и развратного голливудского сценариста Оливера Гарретта – соавтора экранизаций «Прощай, оружие!» и «Дуэль под солнцем». Любовные похождения Гарретта за предшествующий год переполнили чашу терпения Луизы, решившей отплатить мужу его же монетой в компании симпатичного тренера по теннису и фотографа Боба Коука, частенько появлявшегося в имении Гарреттов в Беверли-Хиллз, где он обучал теннису самого Оливера и его приятелей – Дэвида Селзника и Чарли Чаплина. Вполне возможно, что идея посещения райского острова была посеяна в голове Коука именно Чаплином, посетившим Бали в 1932 году. Как бы том ни было, когда Коук увел Луизу у мужа, сладкая парочка направилась в Бали, а вскоре и вовсе решила там остаться.
В своих мемуарах 1942 года «Наш отель в Бали» («Our Hotel In Bali»), Луиза Коук, годом ранее вышедшая замуж за Боба и сменившая фамилию, вспоминает: «На второй или третий день после прибытия мы сидели с бокалами на веранде, когда к нам подошла коренастая черноволосая женщина в саронге и очках в роговой оправе, говорившая по-английски. Она помогла нам взять напрокат машину и устроила экскурсию по Кута-Бич».
Женщина эта была редкостно эксцентричной британкой и профессиональной смутьянкой Мюриэл Пирсен, известной в Бали под местным именем Ктут Тантри. Но Коукам не было дела до взглядов своей новой знакомой, совместно с которой они открыли первую балийскую туристическую гостиницу Kuta Beach Hotel на полюбившемся им южном побережье острова.
Боб Коук, которому на тот день было 26 лет, являл собой высокого, худощавого мужчину в отличной физической форме, обучавшегося в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе перед тем, как получить работу в производственном отделе киностудии MGM. Одним из его первых заданий была командировка на Гавайи в качестве помощника режиссера Кинга Видора, работавшего над вышедшим в 1932 году фильмом «Райская птица» с Долорес дель Рио в главной роли. Хотя Коук и вырос недалеко от побережья, эта поездка стала его первым знакомством с сёрф-культурой, в которую он немедленно влюбился. Вскоре он сам катался в Вайкики на больших бордах из красного дерева, плечом к плечу с местными «пляжными мальчиками». Теперь же, пока они вместе с Луизой допоздна корпели над планами будущего отеля с бокалами джин-тоника в руках, Боб ждал прибытия своей доски, запрос на доставку которой он телеграфировал на Гавайи.
Фотографии Коука, запечатлевшие расслабленные застолья и коктейльные вечеринки на лужайке перед гостиницей, где теперь располагается Hard Rock Hotel, рисуют знакомую картинку, хотя сделанная на заказ бамбуковая мебель скорее отдает дань гавайскому «ланайскому» стилю, чем традициям Бали. Но именно в этом и состоит оригинальный вклад Коука в концепцию балийских курортов – экзотичные и привычные элементы, смешанные воедино. Ему же принадлежит и идея распространения сёрфинга в Бали, ибо Коук немедленно распознал потенциал Кута-Бич. Не дожидаясь прибытия собственного борда, он занял местных плотников изготовлением пары укороченных деревянных досок в стиле гавайских алайя. Боб справедливо полагал, что эти доски могут быть использованы гостями для катания хотя бы лежа, если не стоя.
Когда же прибыл его сёрф-борд, Коук показал своим балийским подопечным, как кататься по прибою в Кута-Бич. Не будучи мастером, он не сумел научить своих ребят кататься на больших бордах, но вскоре они стали достаточно искусны на укороченных досках, чтобы знакомить гостей отеля с захватывающим катанием по несущимся волнам.
За уроками сёрфинга к Коукам стояла очередь из желающих всех мастей, включая одну престарелую вдову, которую Луиза описала следующим образом: «Из отеля спустилась леди Хартелби, облаченная в сурового вида черный купальный костюм. Ее строгие английские черты пылали целеустремленностью. Мое сердце ушло в пятки. Лишь давеча она едва не утонула в бурлящей пучине, и то лишь потому, что ее подхватил оказавшийся рядом Боб. Она не умела плавать, близилась к 70 годам, а теперь надумала заняться сёрфингом. Я пыталась отговорить ее, но тщетно – бесстрашный дух Британской империи возобладал… Раз за разом я отталкивала ее от берега, чтобы волны вынесли ее обратно. Казалось бы, вполне достаточно для первого дня, но не для леди Хартелби. Изнемогая от усталости, она продолжала бороться…»
К концу 1937 года Коуки и Ктут Тантри конфликтовали по целому ряду вопросов, в результате чего британка переехала в бунгало на другом конце песчаного пляжа и открыла собственный отель, также названный Kuta Beach Hotel, но известный большинству, как Manx’s Rooms and Bungalows. Коуки обратились в суд, но разбирательство затянулась до 1942 года, когда над островом нависла угроза японской оккупации. Не дожидаясь прибытия японских солдат, Тантри сбежала в Яву, где стала японской коллаборационисткой, известной в эфире под кличкой «Сурабайская Сью». Луиза тем временем вернулась в Калифорнию, а Боб поступил на службу в армию США, откуда был завербован ЦРУ.
Сразу же после войны Боб Коук вернулся в Кута-Бич, но его отель был сожжен дотла. Единственным сувениром довоенных лет стали его сёрф-борды, по сей день покоящиеся в Бали. Когда Луиза умерла в 1993 году, Боб вернулся в Кута в последний раз, чтобы развеять прах покойной жены над волнами так любимого ею пляжа. В тот день можно было увидеть пожилого человека с небольшой урной в руках, бредущего в прибой на глазах у мчащихся мимо беззаботных сёрферов, не ведающих, что перед ними отец балийского сёрфинга.