Сейчас эта вещица утратила былой лоск, оправа скреплена клейкой лентой, но очки все еще выполняют свою функцию. Очки помогали ему создать отражающий барьер, который защищал серфера от внешнего мира. За их стеклами невозможно было прочитать, что скрывалось в глазах Майкла. За стеклами очков Майкла Петерсона кружились несколько миров, некоторые реальные, некоторые иллюзорные, иногда один переплетался с другим.
Через пять лет после того как Нэта Янга окрестили «Животным» (“The Animal”), в мир серфинга пришел долговязый и грязный мальчишка из Куталангатты. Рядом с этим парнем Нэт был похож на медведя коала. Майкл Петерсон стал новой легендой. Его серфинг был неистовым и диким.
Выросший в Золотой век серфинга, Петерсон, а также его спарринг-партнеры Рэббит Бартоломью и Питер Тауненд, исследовали пределы катания внутри самых больших труб. Патологически застенчивый, Майкл позже заявил, что любит находиться внутри бочки, потому что никто не мог его там увидеть. Этот австралийский серфингист стал воплощением духа 70-х годов прошлого века. Он почти потерялся в тени сверхъестественного ореола, который сам и породил. Он был ходячим тотемом для верных поклонников и учеников, но в то еже время ненавидел чрезмерное внимание.
В период между 73 и 75 годами Петерсон выиграл каждый профессиональный конкурс в Австралии. Его успех был результатом сочетания таланта и непристойной крысиной хитрости.
К 76 году шестеренки замедлились. Серфер под завязку «закидывался» опиатами и галлюциногенами, как на шведском столе. Время от времени его видели в ресторане Bamboo Flute пожирающим мороженое из авокадо. Серфер перестал участвовать в соревнованиях, он даже сбрил усы — свой товарный знак. Жизнь в тени выходила далеко за пределы простой эксцентричности. Всем было ясно, что с парнем происходит что-то неладное. Многие полагали, что это результат его пристрастия к наркотикам… но они были правы лишь отчасти.
Майкла Петерсона отравил новый, резко очерченный кодекс правил профессионального серфинга, который окутывал наш спорт. Тем не менее, последний бой он еще не выиграл. В 1977 году в Берли проходили соревнования с призовым фондом в пять тысяч долларов. Петерсон появился из ниоткуда, поплыл к лайн-апу перед 20000 зрителей, одолел молодого Марка Ричардса, забрал пять штук и скрылся из виду.
Майкл Петерсон любил Pink Floyd, и вскоре его ожидала учесть Сида Барретта. В его голове появились голоса, и они говорили с ним. Коктейль из химических веществ в мозгу, делал шум улиц невыносимым. Петерсон стал ярким примером шизофреника, прежде чем медики придумали сам термин.
Его падение было в равной степени впечатляющим и трагическим. Петерсон уснул в своей машине на обочине шоссе между Голд-Кост и Брисбеном, он был разбужен сиреной полицейской машины и запаниковал. Он помчался очень быстро. Спустя сотню километров он был, в конце концов, остановлен на мосту в Брисбене. В погоне приняли участие 35 полицейских машин. Во время ареста Петерсон сказал офицеру полиции, что лишь чудом спасся от инопланетян, преследовавших его на своих летающих тарелках.
После заключения в тюрьму врачи диагностировали у него параноидальную шизофрению и отдали на попечение матери, Джоан. Петерсон прекратил заниматься серфингом. В течение следующих 20 лет он был занят тем, что прятался от открытого неба. Ежедневно Петерсон успокаивал голоса в голове с помощью лекарств и прогуливался по дороге, чтобы сесть под свое любимое манговое дерево. Но чем дольше он оставался вне внимания, тем больше разрастались о нем легенды.
За последние пять лет он сделал робкие шаги назад в серфинг. Смешавшись со сверстниками во время ежегодного конкурса Gold Coast World Tour, Петерсон блеснул острым как бритва умом.
«Он был изгоем в своем поколении», — говорит Рэббит Бартоломью. — «Он перерос нас всех, но это не могло продолжаться вечно.»
Болезнь Майкла, возможно, зажгла огонь его серфинга, но это также означало, что он должен был сгореть в течение нескольких коротких лет.