Мне было всего пять лет или около того, и это создание было гораздо крупнее меня. Клюв черепахи бесшумно открывался и закрывался — рептилия рассматривала своих похитителей. Она посмотрела мне прямо в глаза, не мигая. Один из стариков, которые выставили ее на продажу, говорил с другим на испанском, которым я слабо владел.
Я спросил отца: «Qué dijo, papá? » (испанский, «что он сказал?»). Мне показалось, что будет уместнее говорить в Тихуане на местном языке. Отец ответил по-английски, что не знает. Старик говорил слова на местном диалекте. Казалось, он повторял одну и ту же фразу снова и снова. На его руке была красная бандана, через которую сочилась кровь. Возможно, его укусила черепаха. Ласты рептилии беспомощно взметнулись в воздух, когда длинный нож ударил в центр ее скорлупы. Кровь была повсюду, и толпа придвинулась поближе. Черепаха не издала ни одного звука. Когда все было закончено, охотник вынул из панциря красные до локтей руки, в которых было все еще бьющееся сердце. Этот человек улыбнулся мне беззубой улыбкой и передал самое сердце моему шокированному брату, напевая непонятные слова. Он нарисовал знак креста на лбу моего брата своим кровавым пальцем. Затем настала моя очередь.
Я застыл от страха, у меня в руках было бьющееся сердце, которое пыталось выпрыгнуть из моих рук. Из него сочиться почти фиолетовая кровь. Я помню, как крест на моем лбу сжался, когда кровь высохла. Мы купили морские ушки и тотоаву и уехали. Мы молчали всю дорогу домой.
НАПРАВЛЯЕМСЯ НА ЮГ 1962
Три фонаря освещали старый пограничный переход. Было 4:30. Г-н Локк притормозил старый автомобиль-универсал Rambler перед таможенниками. Мы ехали в Пуэнте-Мексико. Доски для серфинга в багажнике часто ударялись друг о друга, поскольку авто часто подпрыгивало на неровной поверхности дороги. Рядом со мной сидел мой брат Вэнс. Он все еще спал — не привык просыпаться в такой ранний час. Тихуана была пуста. Мы повернули на старую дорогу в Энсенада и помчались в предрассветной темноте.
Должно быть, я задремал. Запах от молочной фермы в Сан-Антонио-де-лос Буэнос привлек внимание моих ноздрей и вернул меня к бодрствованию. Огни Плайа Росарито маячили вдалеке. Г-н Локк притормозил рядом с отелем. Джим и Вэнс выползли из машины. Г-жа Локк и Сьюзи были уже внутри, когда я, наконец, вылез из перегруженного автомобиля и двинулся навстречу свету. Кафе Дяди Сэма… снова. Подобные заведения в те времена были очень распространены. Мы сидели в полутемном кафе. Дочь владельца доливала горячую воду в наши чашки, где уже было растворимое Нескафе. Г-жа Локк решила поболтать с девушкой:
“ Huevos rancheros” (уэвос ранчерос – в переводе означает что-то вроде “яиц по-деревенски”)
“Нет в наличии”
“Горячие пирожки”
“Нету”
“Chilaquiles” (чилакилес — готовится из кусочков лепешек, перца, сыра, колбасок, яиц, кусочков курицы или говядины (порой остатков вчерашней трапезы))
“Нет в наличии”
“Huevos revueltos” (омлет)
“Нет”
Я не выдержал и поинтересовался, о чем они говорили. Затем ткнул пальцем в меню и попросил это. В ответ девушка сказала: “Machaca de manta raya”. Это блюдо из ската, к счастью было готово. Мы ели свои порции ската со свежими горячими лепешками в индийском стиле. Вилки были грязными, но никто на это не обращал внимания — всходило солнце. Через полчаса мы будем заниматься серфингом.
CAMPO SANTINI 1962
Трейлер Локка был перманентно на ремонте. На самом деле вокруг него вырос настоящий дом. Вся эта конструкция находилась на 20-метромом мысе в южной части Арройо. Прямо через дорогу от огромного резервуара для воды. Главное, что рядом был пляж. Вот только без обуви туда лучше было не соваться. На песке было полно разбитого стекла, попадались и гремучие змеи вместе со скорпионами. На местный шорбрейк редко забредали приличные волны, поэтому мы часто ходили по пляжу без дела. Иногда мы видели черепа пеликанов или дельфинов и даже ребра кита. По возвращении в лагерь мы пили пиво (это никого не волновало!).
CAMPO LOPEZ 1963
Мы с облегчением покинули ухабистую мостовую и двинулись по более-менее ровной грунтовой дороге K54 к бухте. Водитель припарковал авто на остановке рядом с Кампо Лопес Арройо. Там был отличный пляж. Путь вниз по склону к воде на своих двоих был очень непростым занятием. Скалы здесь были острее, чем где-либо. Оказаться в воде было очень приятно. Как обычно, грести в лайн-ап было очень легко. Я сразу же облюбовал правую волну. Через сорок лет (ноябрь 2002 г.) я присутствовал на свадьбе Армандо Лопеса. Его отец, Гектор, вырос на этом серф-споте. Старшая сестра Гектора все еще помнит меня — тощего гринго, который говорил по-испански, помогал готовить панга и ел все, что предлагали!
OOLEE ROCK 1964
Еще одна большая кочка, и я мог бы вылететь из авто. Было непросто уместить 4 доски для серфинга в багажнике старого Форда. Я лежал на них, сжимая руками запасное колесо. Джей Би уговорил меня на это. Такова была цена бесплатного проезда до Oolee Rock. Мексиканские рыбаки называют это место Пунта-Морро. Проехать через границу было просто. У меня и брата были нотариально заверенные разрешения от нашего отца. Каждый раз, когда нас останавливали во время пересечения границы, наши родители получали письмо от власть имущих. Там говорилось, что мы «подвержены влияниям, которые могут иметь пагубные последствия для (нашего) благополучия.» Думаю, что хороший серфинг, вкусная еда и иногда пиво чиновники квалифицировали как катализаторы тлетворного образа жизни. Мы приехали на крутой склон с видом на скалу примерно в 10:00. Дак, Деннис Чот и Ричард Джоли как раз покидали это место. «Вас сотрет в порошок»,- сказали они в унисон, истерически смеясь. Бухта была пуста. Четыре серфера пытались поймать что-то путное в Oolee Rock. «Слабаки», — сказал мой брат, когда мы поймали первые волны, не намочив волосы. Волны были длинные и красивые. Мы ловили их в течение приблизительно получаса. Затем горизонт посинел. В бухту пришли гигантские сеты, пришлось ретироваться. Мы отправились в пекарню на северной окраине Росарито, а затем уехали домой, испытывая отвращение при мысли о капитальном ремонте потрёпанных досок. Но оно того стоило!